Прошу ознакомиться с нижеследующей копипастой и ответить, не было ли у вас подобного ощущения. Меня оно преследует уже лет 15. Спасибо.


Все началось с того, что в автобусе рядом с ним никто не садился.
Жил он тогда в старом семейном пансионе на окраине города, недалеко от
конечной остановки. Он ездил на работу по утрам и всегда занимал в
автобусе свое любимое место. На остановках в автобус входили люди, но
они не садились рядом. Его это мало трогало, более того, даже
устраивало, ибо он мог, опустив шляпу на глаза и поудобнее устроившись,
подремать или помечтать, не думая ни о каких правилах приличия.
Правда, тогда он не очень заботился о их соблюдении - слишком рано
начинался рабочий день.
Люди входили в автобус, усаживались рядом с другими пассажирами, с
которыми так же не были знакомы, как и с ним, поскольку не обменивались
ни единым словом. Они садились рядом с другими людьми, пока оставались
свободные места. И место рядом с ним занимали лишь тогда, когда
приходилось выбирать - сесть или остаться стоять.
Вначале он думал, что от него разит потом или у него дурно пахнет
изо рта. Он стал ежедневно принимать ванну и пользоваться мылом с
гарантированным запахом свежести, тщательнее чистить зубы и употреблять
специальные пасты.
Но ничто не изменилось. Он по-прежнему в одиночестве доезжал на
своем сидении до места.
Внимательно изучив себя в зеркале, он пришел к выводу, что и
одежда здесь ни при чем, ибо в те времена одевался не без элегантности.
Тогда он решил, что у него дурные манеры, перестал дремать в автобусе с
надвинутой на глаза шляпой и стал весело и любезно улыбаться всем
подряд. Боже, как он старался - он растягивал рот до ушей.
Целую неделю он был предельно любезен, улыбка не сходила с его
лица. Окружающие видели в нем делового молодого человека,
начитавшегося Дэйла Карнеги, члена какого-нибудь молодежного
инициативного комитета. Но пока были свободные места, рядом с ним
по-прежнему никто не садился. Его утешало лишь то, что, когда выбора
не было, они все же предпочитали не стоять.
Потом он заметил и другое.
Его коллеги часто подходили друг к другу, по нескольку человек
собирались вокруг чьего-нибудь стола, чтобы поболтать, похвастаться
своими успехами в гольфе, рассказать сальный анекдот и посетовать на
службу "в этой лавочке". Однако никто и никогда не подходил к его
столу. Он пробовал сам подходить к другим столам, но с его
приближением группа тут же рассыпалась по местам. При попытках
поговорить коллеги проявляли особую корректность, но неизменно
оказывались чрезвычайно занятыми. Виккерс быстро уходил.
Он критически оценил свои способности в умении поддержать беседу.
Они показались ему вполне удовлетворительными. Он не играл в гольф, но
знал множество сальных анекдотов, читал все последние книги и видел
лучшие фильмы тех лет. Постиг внутренние интриги и мог не хуже других
посплетничать о начальнике. Он читал газеты и даже пару
еженедельников, мог рассуждать о политике. Короче говоря, способен был
достойно поддерживать любой разговор. Но с ним никто не хотел
беседовать.
То же самое происходило и в обеденный перерыв. И так было везде,
где бы он ни появлялся, теперь он это знал точно.

>>	Пассажир 26.05.2010 (Срд) 13:41:49 No. 23450 Файл: 12748669093.jpg-(303.61KB, 725x1053, 0089c9bb49667e725ae17ee24da7fe71.jpg) >>23439 Я надеялся, что в конце пасты я узнаю, в чем же была проблема этого героя.